Вопрос по литературе:

Краткий рассказ о морском капитане из книги "Морские истории"

Ответ:

Стоят на пристани пассажиры, ждут парохода. - Вон, вон, кажется, "Пушкин" идет. Отвечают портовые люди: - Правильно, это Стратонов. Пассажиры: - "Пушкин" ведь? - Ну да: Николай Исаич. Пассажиры переглядываются - вот неучи какие моряки: не знают, что Пушкин - Александр Сергеич. Николай Исаич Пушкин! Вот дураки-то. А Николай Исаич стоит на мостике "Пушкина", глядит в бинокль и рявкает из бороды: - Права... еще права. Так, так держать! И знает Николай Исаич, что весь "Пушкин", от верхушки мачты до днища, - все это он - Николай Исаич. И что когда посадит он "Пушкина" на мель, никто не скажет: "Пушкин" напоролся, а прямо будут говорить: - Николай Исаич на мель сел. Стратонову скулу помял... пять футов воды в трюме. Сам все эти пять футов воды ртом бы выпил, и пусть бы обе скулы, всю бы морду ему разворотили, с радостью дал бы Николай Исаич, лишь бы не было такого греха. И так вот всякий капитан. Потому и говорят: "Ерохин снялся; Федор с моря идет". А в "Федоре" этом - десять тысяч тонн, и на носу накрашено: "Меркурий". Я сам это понял только тогда, когда первый раз посадил парусник. Дело было просто. Шел я в свежую погоду у Тендры, ночью. Помощник мой вахту стоял. Вот по времени должна уж быть Тендра. А это, надо сказать, песчаная коса, ее и днем-то за двести саженей можно не увидеть. Я вышел и слышу: не та зыбь, метет прибой, россыпи слышно. Я говорю помощнику: - Сейчас в Тендру вопремся, уваливайтесь под ветер. А он говорит: - Приведите к ветру, лот брошу. То есть чтоб я поставил судно против ветра, а он смерит, сколько глубины! А привести к ветру - это выходит с ходу еще сажень двадцать пролететь к берегу. - Приведите! - кричит помощник. - На вашу голову? - Ладно. - И побежал он с лотом на бак.